В противоположность своему брату Гансу, с первого дня войны постоянно находившемуся на передовой и командовавшему штурмовыми отрядами, Эрих, на котором военная униформа сидела катастрофически плохо, как одежда с чужого плеча, провел все военные годы в различных дивизионных штабах, где рисовал полевые карты. При случае, после нескольких дней отпуска, проведенных дома, в Рейнской провинции, он заезжал и к нам, в Тюрингию. Однажды братья встретились там, но я немного чего услышал из разговора между богато декорированным знаками отличия лейтенантом и простым скромным ефрейтером... Это был один из тех вечеров, когда меня рано отправили спать. После приездов Эриха мои родители всегда оставались задумчивыми, даже подавленными... Голос дяди стал более низким, как бы глуховато журчал; раз мне показалось, что из соседней комнаты донеслись такие слова как бессмысленно, проиграна, преступники...
В каждом своем письме Эрих делал маленькие пейзажные зарисовки; в одном из найденных мною писем я прочитал, что в свой прошедший отпуск он не захотел ехать в Рейнскую провинцию, не захотел возвращаться домой в рейх, а провел вместо этого счастливое время в Галиции. На всех последних письмах к разведенной сестре, дошедших полевой почтой в феврале 1945 года, следы слез моей матери, позже этой даты ни малейших признаков жизни.
Голос Ёрна перешел на хриплый шепот. Он еще раз полистал блокнот и закрыл его. Красную вязаную безрукавку я носил потом сам. Какую такую безрукавку? После войны моя мать собрала небольшой деревянный сундучок, сложив туда несколько рубашек, безрукавку, немного белья, носки, кофе в зернах, сигареты. Для Эриха, если он вернется. До самой своей смерти она свято верила в это. Потом я долгие годы повсюду таскал с собой этот сундучок. Через девять лет после окончания войны, когда у соседей вернулась из Воркуты Юлиана, в доме вспыхнула надежда: вот теперь и Эрих скоро вернется. Вместо этого в семье стали умирать один за другим. До самой своей смерти, тридцать лет после окончания войны, бабушка всюду рассылала объявления о розыске. А Эрих тем временем уже давно числился среди убитых. Это было на совести Риты, жены Эриха. С тех пор, как он женился на «богеме», он стал еще реже бывать дома и всегда один. Извещение о смерти — это был клочок бумаги для Дюссельдорфа, а в Кёльне ему никто не придавал значения. Но только с тех пор я стал носить безрукавку.
В Сант-Анджело, на маленьком кладбище, стоя перед местом захоронения Вернера Хельдта, я отдаю одновременно дань и той воображаемой могиле, в которой лежит мой дядя Эрих Шухардт. А есть ли та могила? Когда тебя разрывает снаряд, какая уж тут может быть могила. И если твой труп гниет в засыпанной воронке, земля похоронки не вышлет. Да и стоит ли того похоронка, чтобы ради нее умирать? Без слов, только мой отец кивал иногда в знак согласия, стены нашего дома нашепты
вали нам, что Эрих просто в долгом отсутствии; задержался где-то далеко у одной из этих Надей или Ирин, которых так часто и так прекрасно рисовал; восточная загадочность, русская душа, об этом он всегда пространственно писал в своих фронтовых письмах; эти последние зарисовки степи и нескончаемого неба помогали ему в его вечных душевных поисках и раздумьях держаться остраненно по отношению к ставшей ему чужой семье, рухнувшему браку, отечеству, отягощенному таким обилием преступлений...
Ёрн смотрел в окно, в темноту снежной ночи. Эрих ведь действительно мог бы еще, став глубоким стариком, где-то жить. Однажды, проходя краем мимо Лыса-Гуры, я был в этом почти уверен. А еще однажды, когда ехал ночью в Париж и сидел в вагоне, шедшим из Москвы, я увидел в темном проходе мелькнувшее лицо, которое... Ёрн повернулся лицом к комнате. Теперь я уже последний, кто еще ждет сегодня и задается этим вопросом, но стоит мне только представить, как дядя вдруг неожиданно появился в наших местах, идет через наш город, и в самое сердце его неувядшей памяти на каждом шагу его ранит шок неузнавания, так я сразу больше не хочу его возвращения домой и даже не хочу знать ответа на свой вопрос.
“Der Ferlende Rest” von Yurgen Becker,
Copyright c 19997 by Suhrkamp Verlag, Frankfurt am Main
.
Герта Мюллер
Герта Мюллер родилась в Нитцкидорфе (Банат, Румыния), в 1987 году переехала в ФРГ и живет в Берлине. Опубликовала девять книг, последние — “Сердечный зверь” (1994) и “Сегодня я лучше бы с тобой не встретилась” (1997). Г. Мюллер в своей высокопоэтичной прозе пишет хронику трагического детства в немецкоязычной румынской провинции, воссоздает картины политической жизни в Румынии Чаушеску, порождающие конформизм и коррупцию. Почти физической болью пронизаны сцены подавления и унижения человека в этой стране...
СЕГОДНЯ Я ПРЕДПОЧЛА БЫ ЛУЧШЕ НЕ ВСТРЕЧАТЬСЯ САМА С СОБОЙ
отрывок
Перевод Галины Kосарик
М е н я в ы з ы в а ю т. На четверг десять ноль-ноль.
Меня вызывают все чаще и чаще: вторник десять ноль-ноль, суббота десять ноль-ноль, среда или
Скачать полный текст в формате RTF