НЕИЗВЕСТНОЕ ИМЯ В РОССИЙСКОЙ ПОЭЗИИ

Это имя, пожалуй, никому не известно с тех пор, как Октябрьская революция 1917 года изменила мир. Старая интеллигенция, не принявшая новый общественный строй, частью была рассеяна по Европе, частью уничтожена и предана забвению.
Владимир Платонов к их числу не относится. Он не дожил до Октябрьской революции; он многого не успел сделать; он был молод и у него все еще было впереди — может, потому и не торопился, хотя... В газете “Енисейская мысль” от 13 марта 1913 г. я наткнулся в разделе “Хроника” на крохотное сообщение: “В настоящее время один из сибирских молодых поэтов В.Н.Платонов спешно готовит к печати книгу стихов под заглавием “Мелодии души”. Часть сбора от продажи этой книги поступит в пользу Сибирских высших женских курсов”.
Вот и все о нем. И только стихи, по-молодечески пылкие, страстные, стихи человека неравнодушного к взрывоопасному бытию, рассыпаны по страницам местных газет. Мы даже не знаем, вышел ли в свет обещанный томик его стихов. И вообще ничего мы о нем пока не знаем. Единственно, что осталось, кроме тех немногих стихотворений, так это некролог, напечатанный в той же “Енисейской мысли” от 15 января 1915 г., который кое-что объяснает и который хотелось бы привести здесь полностью.
“ЖЕРТВА ВОЙНЫ
О том, как был убит на войне Влад. Никол. Платонов. В качестве поэта и фельетониста он работал в Томске, в “Утре Сибири”. Переехал в Красноярск, вошел в редакцию “Красноярского вестника” Жалудского, который “сразу оценил его недюжинные способности, его талант поэта и темперамент журналиста”. В “Красноярском вестнике” он дебютировал элегией, полной молодой силы и запечатленной тихой грустью обманутых суровой действительностью надежд.
Но литературный заработок сотрудника провинциального издания скуден. Он подумал о более обеспеченной должности и уехал в тайгу на золотые промыслы Южно-Енисейского горного округа. Оттуда изредка присылал стихи для печати. Голос его мужал.
Мелкие трения жизни переносились им легко. Но его беззлобие не было беспредельным. Бывали и взрывы — взрывы молодой души, гнушавшейся окружающей пошлостью, человеконенавистничеством и злобой. И тогда — всегда столь уравновешенный и корректный, он возмущался, и гнев — священный гнев живого против давящей мертвечины пошлости вспыхивали в его обыкновенно задумчиво-ласковом взоре...
Он был смелым офицером и он знал, что его убьют. 3 ноября 1914 г. его тяжело ранило в плечо и шею навылет осколком мины, а 4 ноября он умер...”
Умер он в лазарете в г.Плоцке /Польша/ на театре военных действий в Первую империалистическую, и было ему в ту пору, надо полагать, не более 23 лет. И все, что от него осталось, стихи, напечатанные в “Сибирской мысли”, скорее всего, малая часть его литературного наследства.
Мы здесь публикуем несколько стихотворений из этого наследия.

Владимир ШАНИН

Владимир ПЛАТОНОВ

***
Горел закат. Последними лучами
Немая даль была озарена.
Спускалась ночь. С грустящими очами
Стояла ты, склонившись у окна.
Стояла ты. Незримыми крылами
Обняла грусть далекие мечты...
Молчала даль и реющими снами
Сковала все, и краски и черты...
Молчала даль... Но ты ждала ответа —
Звала мечты и солнце, и весну —
Напрасно все: темнела без привета
Немая даль, ушедшая ко сну.

РОДИНА

(Песнь изгнанника)
О, Родина-мать! Ты мне мачехой стала,
Сурово разбивши мечты.
Безжалостно в цепи меня заковала,
Изгнала безжалостно ты...

O, Родина-мать, обагренная кровью! .
У ног твоих в жалкой мольбе
Горю я такой же, как прежде, любовью,
Не пасынок — сын я тебе!

О, Родина-мать! Ты проклятье мне слала
Во след... И, цепями звеня,
Изгнанник — я шел... А заря догорала.
0, родина, вспомни меня!..

***
Весенней мне хочется ласки
И ярких причудливых снов,
Чтоб в вихре таинственной сказки
Мой мир был несказанно нов...
На скучной житейской дороге,
Средь прошлого жалких руин,
Я четкие жизни итоги
Сведу, подсчитаю один.
Но верить ли в счастье и ласки,
И в солнце тоскливой земли? —
Ведь миг неминуем развязки —
В тот миг я сожгу корабли!..

***
Все, что есть, и все, что было, я в душе похороню,
Но грядущему навстречу головы я не склоню.

Все угасшие порывы, все далекие мечты
Побледнели, потускнели, как осенние цветы...

Даль — грядущая загадка, даль грядущая темна,
Притаилась, словно призрак, среди ночи у окна...

Все прошедшее безмолвно, как могильные кресты —
В этом сказочном молчаньи только я и только ты.

Перегнув судьбы удары, мы упруги, точно сталь —
Смотрим радостно и дерзко в неразгаданную даль...