Владимир СОКОЛОВ

ЛЕС

Другу-охотнику

В его глубины погрузиться
и по приметам, по следам,
выслеживая зверя, птицу,
листать страницу за страницей
Живую Книгу, где и сам
ты с огненной своей десницей.

К закату снежный лес — стеной...
И взглянешь ты на облака
с их бесконечною войной,
с лыжней над ними кровяной —
шумит истории река,
проходит время над тобой.

Но след уводит дальше, в глушь,
к порогу древнего жилища,
где стая осторожных душ,
еще земных ни зная нужд,
твой человечий облик ищет.
А ты с ружьем заботам чужд!..

И будет тишина окрест,
как в глубине километровой,
где намертво спрессован лес.
И может быть, когда невесть,
вернут потомки к жизни новой
все то, что бушевало здесь.

Внезапно остановит ветер
стена живая.Это — лес.
Продравшись сквозь тысячелетья,
опять мелькнет плавник медведя,
раздастся волчьих крыльев треск...
И странная в клубинах этих —

твоя лыжня блеснет неровно...
И вот появится тогда
пробивший вековую дрему
громовый отзвук незнакомый
кровоточащего следа.

г. Кемерово
№4, 1997г.

Знаменитые строки Сибири

Любовь, зарплата и луна —
всё в женском роде, всё — “она”.
А кризис, выговор, запой —
род завсегда у нас мужской.

Сергей Швецов (Норильск)

Ярослав САФОНОВ

ВИДЕНИЕ

Странный, навязчивый
Сон-полубред:
Девушка юная
В танце безумном.

В пламени углей
И в зареве лунном
Движется девы
Нагой силуэт.

Слышится смех,
Так похожий на стон, —
Вальс на кострище
У самого моря.

Аккопанирует
Без дирижера
Сонный залив
Переборами волн...

Мечется в пламени
Дочерь луны.
Самосожение? Жертва обряда?
Кто ты, о муза?
О чем ты, наяда?

Ночь. Тяжесть стен.
И нелепые сны.

Сахалин
№4, 1997 г.

Ольга КОЗЭЛЬ

***
Незнакомые святы портреты.
Я болею и поздно встаю.
Фотография женщины этой
Прижилась в приоконном раю.

Сжался полдень в комок сожалений,
Москворецкие баржи в снегу.
И тревогу зазнавшейся лени
Я от пристальных глаз берегу.

Не читаются нынче тгазеты,
Гололёд, и плохие дела.
Если б в угол не падало света,
То она бы блондинкой была.

г. Москва
№4, 1997 г.