Вера АРЯМНОВА

***
Я чернил Вам желаю для жадного чрева пера
и ошейника — мягче, с застежкой на сивом загривке,
и чтоб та, о которой я знать не хотела вчера,
подавала в постель Вам с утра подогретые сливки.

Я пью водку, худею и скверны уже не боюсь, -
прокаженный изгой перед каждым убогим порогом.
Я свята и богата, но нынче я сильно напьюсь
за козлиные свойства мужской или женской породы.

Я устрою себе капитальный скандал и погром.
Я поссорюсь с собой, оскорбляя по-пьяному метко.
Ну а завтра пройду сквозь трагикобелиный синдром,
и сотру им с себя поцелуи твои, как салфеткой.

Разбросаю, распутаю суть, что вплелась в гобелен
запрокинутым озером в небо и жаждущим света,
нежнолобо узнав о непрочности проклятых стен,
и быть может, не вдребезги душу рассыпав при этом.

Ах, как Отче от паствы своей окаянной бежал!
Он крестился за всех, а заплакал над собственным адом.
Сердце боль доедает, как вечно голодный шакал...
Но в немых диалогах мне больше ломаться не надо.

***
Нам под одною крышей не тесно.
ты бестелесен, и я бестелесна.

Оба свободные, бродим по краю
плоского, тусклого, круглого рая.

Бродим, не слышим шепот в тиши:
”Он — без души! Она — без души”.

***
Не стать ничем! Не прогореть в золе!
Огромный ветер над планетой свищет...
Давай договоримся на земле,
как в небесах друг друга мы отыщем.

Не говори, что дух наш одинок.
Что сталкиваясь в небе то и дело,
бесплотнее, чем воздуха поток,
друг друга не узнаем мы без тела.

Ведь это хуже, чем сгореть дотла!
И если так — зачем бессмертье душам?
Пусть остается лишь одна зола,
чем дух жены, тоскующей без мужа.

г. Красноярск
№3, 1999 г.

Светлана КУРАЛОВА

***
Слезой неопалимая страна
К тебе который год пригвождена.
Прикована — попробуй разорви.
Медведем в буреломе зареви,

На берегу родимом кислород
Хватай, по-рыбьи разевая рот,
Молчи под вещим вороным крылом,
Себя не помни, сидя за столом,

Как вкопанный. Как столб,
как темный крест.
Гляди, последний гвоздь в тебе исчез.
Любовь, ты смертный оклик наизусть.
Господь и тот не тронет этих уз.

г. Кемерово
№1, 1999 г.

Виктория ЛУЯНИС

***
Человеческий глаз как сливу
на шнурок повесила.
Поиграй со мной, котенок,
будет очень весело.
Отломи кусочек сердца —
в голубой тарелочке
зеленеет сердце с перцем
для любимой девочки.

***
Привычный след рассыпанной муки —
мышиный путь, знакомая дорога.
На расстоянии протянутой руки
обитель умирающего бога.
Тревожь меня — адамово ребро,
сердись, скажи, что мной повелеваешь.
На расстоянии протянутой руки,
мой страшный бог, стоишь и умираешь.
Прости мне неуместные смешки,
когда я слышу человечий вздох
на расстоянии протянутой реки,
позволь мне усомниться, что ты бог.

***
Наступал шестипалой ногой
на холмы с золотыми цветами,
в изумрудную зелень босой
странный Он, но как будто
Не странный.
Перелив голубой чешуи,
перламутр из дикого света
разливались под корни и мхи.
Он принес с собой ветер и лето.
Шелест крыльев, где ветки черники,
притаившись застыл богомол.
Кто-то шел ярко-тепло-близкий,
спрятав пару рогов в ореол.

г. Магадан
№1, 1999 г.