Евгений ЛЮБИН

ПУТЕШЕСТВУЮЩИЙ ВО ВРЕМЕНИ

СМЕРТЬ

Она заглядывает в дверь,
Как надоедливая кошка,
Рычит, как непонятный зверь,
Мелькает тенью у окошка.

Мигренью давит на мозги,
Сжимает сердце беспокойством,
И чувство будничной тоски
Становится обычным свойством.

Все скрыто сумерками дня
Переходящего в томленье,
И все, как скучная родня,
Вселяет в жизнь оцепененье.

Встряхнешься радостью на миг —
Уехать от семьи далеча,
Промчится день, как птичий крик,
Привычки давние калеча,

И снова тень, как часовой,
Как приговора исполненье,
Как тяжкий непрерывный вой,
Превозмогающий терпенье.

Не умалить, не потушить
Безостановочное жженье,
И остается просто жить,
Как безоружному, в сраженье.

Торчать, как в поле — истукан,
Вокруг кружат свинцово пчелы,
Уходит кровь из рваных ран,
Как воздух в шинные проколы.

Когда последних жал укол,
Пронзит насквозь, как откровенье,
лишь слово, тихо, как укор,
В тебе пробудит сожаленье.

Не о родных, не о друзьях,
Не о врагах, не о любимой:
Понять и объяснить нельзя
Сознанья ход неотвратимый —

О хмельных травах и полях
В ромашках и бордовых маках,
О пляске красок в облаках,
О колыханье спелых злаков,

О невозможной синеве,
Звенящей, словно пенье скрипки,
О теплой ласковой траве,
О детской искренней улыбке,

О черной ночи, пляске звезд,
Мирах, сплетенных паутиной
В прищуре уходящих слез,
Над затуманенной картиной.

Все унесет она со мной —
В тот мир иной, где нет прощенья,
Где нет ни радости земной,

Ни слов, ни слез, ни сожаленья.

***
Уходит год или столетье,
Как светлый миг, покоя час.
И кто-то погоняет плетью,
Глядя насмешливо на нас.

Над нами посвист, словно ветер,
А хохот — молнии разрыв.
Мы принимаем звуки эти,
Не понимая до поры,

Кто нами правит, как погонщик,
В небесном кресле развалясь,
А мы через поля и рощи
Спешим, разбрызгивая грязь.

Куда несемся? Что оставим
На полустанках, где трубач?
Что вместе с трубачом восславим,
Чей звук из горла, словно плач?

Проходит день, уходит месяц.
Весь век — порханье мотылька.
И гири ничего не весят,
И совесть, словно пух, легка.

И мысли ничего не стоят —
Пчелиным роем в голове.
И на луну собаки воют —
Чтоб проводить двадцатый век.

Встает спиральной круговертью
Прощальный вихорь на дворе.
Неужто все тысячелетье
Всего строка в календаре?

***
Такой уж возраст настает.
Тут каждый год, как испытанье,
тут каждый час, как подаянье,
хотя никто не подает.

Моли во имя ли отца
или за ради Иеговы,
одно и то же, что обнову
просить у жалкого скупца.

Нам легче получить подарок
или разжалобить купца,
чем от Всевышнего Творца
день лишний получить задаром.

Мы знаем правильный черед
годам, минутам и секундам,
хотя надеемся подспудно
на фантастический исход.

Несутся мысли оголтело
туда, к истокам бытия,
где захотел бы быть и я,
когда б не все осточертело.

США
№3-4, 2000 г.