А пока, чтобы время зря не терять, я стал расспрашивать старуху — помнит ли она какие древние песни, сказки, легенды. Фольклор, короче.
Старуха оказалась хоть и дряхлая, но весьма бойкая и голосистая. Долго уговаривать ее не пришлось — согласилась сразу.
— Отчего не спеть? Сейчас спою, — и старуха откашлялась. — А что это у тебя за штуковина?
— Видеокамера, — говорю. — Да вы не обращайте внимания. Только спойте, пожалуйста, что-нибудь народное, старинное...
— У народа песен много, — важно сказала старуха. — Вот, например, еще моя бабка пела... — И затянула дрожащим жалостным голоском:
— Сижу за решеткой в темнице сырой... Ох!
Вскормленный в неволе орел молодой... Ох!
— Извините, бабушка, а что такое “темница”?
— Ты слушай, не перебивай. Потом объясню. — И запела дальше:
— Мой грустный товарищ, махая крылом... Ох!
Кровавую пищу клюет под окном...
Старуха вдруг всхлипнула.
— Классная песня, — говорю, — вы пойте, бабуся, пойте. Вот это фольклор так фольклор!
Потом она спела еще одну, тоже жалостную, про нелегкую женскую долю:
— Вянет, пропадает красота моя!
От лихого мужа нет в дому житья...
А потом еще и еще. И что ни песня, то перл, жемчужина!
Но особенно меня поразила песня неизвестного автора, посвященная философским, экзистенциальным проблемам:
— Выхожу один я на дорогу,
Сквозь туман кремнистый путь блестит.
Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу... Ох!
И звезда с звездою говорит...
Ну и так далее. У меня от этой песни аж мороз по коже пошел. Хотя тоже слова незнакомые есть... например, что такое “Бог”?
- — Бабушка, что такое Бог? — спрашиваю.
А она вместо ответа пальцем в угол тычет. Смотрю — в том углу чей-то портрет висит: молодой такой человек, с усиками, темноглазый. Подхожу ближе, приглядываюсь. Под портретом подпись: “М. Ю. Лермонтов”.
— Это кто? — спрашиваю.
— Бог и есть, — отвечает старуха и зачем-то вдруг тремя пальцами правой руки прикасается ко лбу, потом к животу, потом к правому плечу, потом к левому.

г. Красноярск

ДиН память

Борис РЫЖИЙ (1974-2001)

***
Над домами, домами, домами
голубые висят облака —
вот они и останутся с нами
на века, на века, на века.

Только пар, только белое в синем
над громадами каменных плит...
Никогда никуда мы не сгинем,
мы прочней и нежней, чем гранит.

Пусть разрушатся наши скорлупы,
геометрия жизни земной —
оглянись, поцелуй меня в губы,
дай мне руку, останься со мной.

А когда мы друг друга покинем,
ты на крыльях своих унеси
только пар, только белое в синем,
голубое и белое в си...

7 НОЯБРЯ

...До боли снежное и хрупкое
сегодня утро, сердце чуткое
насторожилось, ловит звуки.

Бело пространство заоконное —
мальчишкой я врывался в оное
в надетом наспех полушубке.

В побитом молью синем шарфике
я надувал цветные шарики.
...Звучали лозунги и речи...

Где песни ваши, флаги красные,
вы сами, пьяные, прекрасные,
меня берущие на плечи?

***
С зеленоватой синевою,
о тусклая моя звезда,
не угасай, побудь со мною,
я говорю, свети всегда.
Сияй над черной головою
и над седеющей башкой,
гори, короче, надо мною,
не угасай, побудь со мной.
В больнице, синяя, в остроге.
Сама грехи мне отпусти.
Когда умру на полдороге,
мне, даже мертвому, свети.