Мария ХОДАКОВА

ЗА КРАЕМ ПОЛЯ...

* * *

Снились почему-то узлы, вокзалы,
чемоданы, проводы, сквозняки:
то ли во сне одеяло сползало,
то ль давно не помянуты старики...

Заладил пейзаж за стеклом оконным
с железной силой назад ползти.
Теряю ребенка, иду по вагонам,
где муж, где отец, — не могу найти.

Снились попутчики, говорящие не по-русски,
какие-то чужие полустанки, города,
стыки вагонов, сцепленные руки,
мосты над реками, текущими никуда.

* * *
В воюющей стране картошка на обед
без ничего становится привычкой,
по вечерам там не включают свет,
а зажигают свечку, чиркнув спичкой.

В воюющей стране не слышно пенья
птиц, кроме карканья ворон,
справляют там не дни рожденья,
а ежедневный праздник похорон.

Там выщерблены стены, как стамеской,
подушки в окнах вместо стекол в детской,
и все — от мала до велика — там
в одежде спят. Таков обычай местный.

На смерть поэта
В пост-империи зла, как всегда, переменный успех
на различных фронтах. А сегодня к тому ж оказалось,
что цивильная смерть здесь уже потрясает не всех,
вызывая лишь легкую грусть и неясную зависть:
“Повезло!” Что б ему на дуэли не в срок умереть;
в мерзлоте и цинге; на кресте ли прицела...
Нет: в постели своей и во сне — это даже не смерть,
а привычное дело.

* * *
Все кажется, что там, за краем поля
ржаным (пшеничным) с горизонтом полукруглым —
чудесная страна и жизнь совсем другая;
туда светило катится Колумбом,

Вест-Индию ошибкой открывая,
багрово с недоверчивыми споря...
Все чудится: за тем вон дальним лесом,
куда кочует поутру воронья стая

(как в детстве: “за лесами, за долами”),
другая участь и судьба другая;
стоишь и смотришь, предстоящим летом
отправиться туда предполагая,

раз навсегда разделавшись с делами...
Все думается, мнится: что там, что там —
за крайним домом, за углом, за поворотом:
быть может, улица, ведущая к рассвету

(закату), непохожая на эту;
за гранью перспективы, светотени,
с деревьями в немой (последней) сцене,
разыгранной, как музыка, по нотам?

Наверно, хорошо там, где нас нету...
Все верится: другая жизнь, другая...
А эта — посмотри, что с нею стало...
Но светит свет о т т у д а , не мигая,

и ты идешь, сверяя путь по свету,
чтоб тьма тебя в дороге не объяла.

Мария СМОРОДИНОВА

***
Как в небесных гамаках,
На зефирных облаках
Млеют ангелы-хранители.
Потому тебя обидели,
Что на небе выходные.
Ангелы не заводные.
Право, нужно понимать —
Ангел должен отдыхать.
Потерпи еще часок,
Не стреляй себе в висок.

***
Ранен смертельно арбуз
К счастью фруктовых мушек.
Вид изможденных медуз
Стал у казенных подушек.
В чашке глоток вина.
Поздно уже, зеваем.
Иллюминатор — луна.
Над кораблем-сараем
Старой сосны скелет.
Выпьем за Джеймса Кука
И поплывем в рассвет,
Где нам грозит разлука.
Тихий и темный час.
На палубе качка.
У тебя про запас
Есть поцелуй — заначка.
Время больших щедрот
Кончится вот-вот.

***
Из быта, как барон Мюнхаузен,
Вытягиваю себя за волосы.
Жизнь — сумасшедшая зебра,
С которой исчезли белые полосы.
Ну, и что теперь? Ну, и куда?
Там — неизвестность, здесь — беда.
Была бы еда...
Да?

г. С.-Петербург