Михаил МЕЛЬНИЧЕНКО

“В нашей сказочной
мичуринской стране...”

***
Опадают листья кедра с тополей,
И уносит их в сиреневую даль.
На березах зреют грозди желудей,
Расцветает на подсолнухах миндаль.
В нашей сказочной мичуринской стране,
Где история — сплошной эксперимент,
Все возможно, что не снилось и во сне,
Нужен только политический момент.

***

Меня учили букве много лет —
Забор с математическим уклоном,
Мой старый дед со всхлипом и со стоном,
Отец и мать, сестренки и сосед.
Меня учили букве — там и тут,
И Армия, и школа, и фазанка...
Гулянка, общежитьевская пьянка,
Работа и вечерний институт.
Меня учили букве — так и сяк,
Некрасовы и Пушкины и Феты,
И прочие известные поэты,
А позже Мандельштам и Пастернак.
Меня учили букве — тяп и ляп,
И я чему-то, вроде, научился.
И составляю буквы — хлесь и хляп,
И вместе с буквой мир весь изменился.
А старый мир, на букву опершись
Стоит. И новый, буквою гонимый...
Именно так продолжается жизнь...
Именно с буквой по жизни летим мы.

***

Я пешком ходил по крышам,
Я пешком ходил по лужам...
Я хотел взлететь повыше,
Я хотел нырнуть поглубже.
Я хотел увидеть небо,
Я хотел увидеть море...
И нигде я толком не был,
Хоть хлебнул немного горя.
Что умею — то умею,
Не взлетел и не утоп.
Что имею — то имею,
Опыт и разбитый лоб.
Не хожу почти по крышам,
Не хочу ходить по лужам,
Не взлечу, поди, повыше...
А нырну ли я поглубже?

***

Из всех богов и Греции, и Рима
Я больше Бахуса любил.
Любил весомо, грубо, зримо...
Стаканом, стопкою любил.

Любил высоким звонким тостом,
Любил звенящим хрусталем.
Любил его с полночным гостем
И по ночам любил, и днем.
Любовь была сильнее власти
И видно, это неспроста...
Любил до одури, до страсти
И за столом, и у костра.
Его пьянительная сила
Меня манила и брала,
Моя любовь меня косила
А иногда любил с горла.
Любил, когда, нахлынут волны.
Когда весенний первый гром...
Любил в компании огромной,
Любил втроем и вчетвером.
Любил, когда... метели дуют,
Идут дожди, стоит жара...
Любил, когда вокруг колдуют
Своим оружьем повара.
Любил под плов, под осетринку
И под другой деликатес,
Под хлеба корку, под сурдинку
И без понюшки, наконец.

***

Еще он показывал финт,
А финт заключался в том,
Что он вытаскивал винт
И бил себя в лоб винтом.
Потом доставал он болт
Огромный, на тридцать два
И на двести двадцать вольт
Он им коротил провода.
Затем доставал шуруп
И вкручивал в небосвод,
И с острова Итуруп
Нырял в море через лед.
Выныривал в Гибралтаре
И вновь вытаскивал винт,
И им играл на гитаре,

Но это был новый финт!

***

Я вспоминаю время оно,
Я вспоминаю, как бывало
Ты улыбнешься мне с балкона,
Я улыбнусь тебе с подвала.
И мы с тобой без проволочки,
Но это только между нами,