Границы Союза показывать на карте ученикам,
Вести их мечты по Каспию,
пустыням и ледникам!..
Умней становиться, старше,
да можно, и старым стать,
А рядом была бы Маша...
Но танки – рукой подать!

И выдохнув по-русски
Коряво-злобный мат,
Андрей махнул за бруствер
Со связкою гранат.
Бежит, слегка пригнувшись.
Бросок! – и замер танк!
И... падает Андрюшка!
Да как же так?!.
Упал он, как подкошен,
И больше не встает...
И вот я злобой брошен
С гранатами вперед!
Земля скользит, как глобус,
Смешались тьма и свет,
Наверное, от злобы
И страха даже нет!
Спешит брони громада
С земли меня стереть,
Но мне-то выжить надо –
Нельзя мне умереть!..

И тяжко под сапогами ворочается Земля
Со всеми материками,
где реки,
леса,
поля...

СТАРУХА

Сижу на скамье у высоких ворот
И слушаю в плюше нелепом старуху.
“А мой как ушёл в сорок первом на фронт
Да так не вернулся – ни слуху, ни духу.

Не знаю, за что мне такая напасть.
Жила себе тихо и вроде безвредно.
Ну как это без вести можно пропасть?!
Мужик не иголка, чтоб сгинуть бесследно”.

Ещё говорит: “Не смирилась никак...
Сама уж не верю, что он возвратится,
Но каждой весною сажаю табак
Ему на махорку. Авось пригодится”.

г. Томск

ДиН память

Владимир ВЫСОЦКИЙ

ПЕСНЯ О МОЕМ СТАРШИНЕ

Я помню райвоенкомат.
“В десант не годен. Так-то, брат.
Таким, как ты, там невпротык...”
И дальше – смех.
“Мол, из тебя какой солдат,
Тебя – так сразу в медсанбат...”
А из меня такой солдат, как изо всех.

А на войне – как на войне.
А мне и вовсе, мне – вдвойне.
Присохла к телу гимнастерка на спине.
Я отставал, сбоил в строю,
Но как-то раз в одном бою,
Не знаю чем, я приглянулся старшине.

Шумит окопная братва:
“Студент, а сколько дважды два?
Эй, холостой! А правда, графом был Толстой?
А кто евойная жена?..”
Но тут встревал мой старшина:
“Иди поспи, ты ж не святой, а утром – бой”.

И только раз, когда я встал
Во весь свой рост, он мне сказал:
“Ложись!..” – и дальше пара слов без падежей.
“К чему же дырка в голове?!”
И вдруг спросил: “А что, в Москве
Неужто вправду есть дома в пять этажей?..”

Над нами шквал. Он застонал,
И в нем осколок остывал,
И на вопрос его ответить я не смог.
Он в землю лег за пять шагов,
За пять ночей и за пять снов,
Лицом на Запад и ногами на Восток.