Василина СТЕПАНОВА,
Литературный лицей

О СТИХАХ АЛЕКСЕЯ АНИКИНА

Сборник “Касталия” открывают произведения хоть и юного, но уже вполне состоявшегося автора – Леши Аникина. Мне кажется, что это неспроста. Во-первых, Леша самый “старый” из авторов этого сборника “житель” Литературного Лицея. А во-вторых, его имя и фамилия начинаются с буквы “а”, как известно первой буквы алфавита.
Но обратимся к его стихам. Первое стихотворение – “Чукча”. Чем оно интересно? Леша попытался представить себя на месте человека другой национальности, другой веры, другой культуры, других жизненных условий. И это у него, на мой взгляд, получилось.
Леша интересно играет словами – “Без охоты я проснулся / на охоту мне пора”.
Перед нами два разных значения одного слова: охота – желание, и охота – род деятельности.
Следующая строфа – описание повседневного труда охотника:

“Ехал долго. Надоело.
Бури нет. Нога сопрела.
Вдруг, откуда ни возьмись,
Слева стадо пробегает:
Мясо, шкура – все сбегает!!!”

Поразительно точные, короткие, какие-то... “стреляющие” строчки! Ни одного лишнего слова, ни одного лишнего восклицания. И еще хочется обратить внимание на четкость созданного Лешей образа: он полностью прочувствовал жизнь охотника – “Бури нет. Нога сопрела” – самое важное, что нужно охотнику – хорошая погода – “Бури нет”. И его ощущения – “Нога сопрела”. И взгляд на животных – именно взгляд охотника. Если б для него это были “милые зверюшки”, убивать бы их стало жалко, а что тогда есть? А вот “мясо, шкура” – прагматичный взгляд охотника, позволяющий ему выжить.
Но в следующих строчках мне было сложнее разбираться: “Достаю ружье, как бремя”. Если он охотник, то почему “как бремя”? Бремя – непосильная тяжесть. А для охотника ружье – помощник, способ выживания. И если ружье поднимать “как бремя”, то есть долго, все звери разбегутся! Но если посмотреть с другой стороны: непосильную тяжесть рывком мы не поднимем, а значит будем поднимать медленно и осторожно. А ведь и ружье поднимать надо так, чтобы не вспугнуть зверя! Значит, все верно! Идем дальше.
Больше всего меня удивила последняя строфа:

“Отчего я не попал?
Может, Бог так наказал!!!
Почему же не простил?
Я к горе святой ходил!!!”

Наивность и набожность – сочетаются у северных народов именно так: “Почему же не простил? Я к горе святой ходил!!!” – я выполнил свой долг, почему же ты не помог мне? По-моему, Леша очень чутко уловил и выстроил образ “чукчи”.

А в другом стихотворении “Город мокнет” Леша скорее описывает, чем рассказывает. Стихотворение написано легким, жизнерадостным хореем. Как и положено писать о летнем дождике! Перед нами описание людей под дождем:

“Разбегается народ:
Кто под крышу, под навес,
Кто под ряслый куст залез.
Кто в “ветровке” дождь встречает,
Кто с зонтом бежит бегом...”

Суета людей, обыденная жизнь... и ничего нового и интересного! Самыми интересными и “поэтическими” будут две последние строчки: “Ну, а я, не замечая, / Просто топаю пешком”.
Вот и появляется перед нами противопоставление себя другим. Не высокомерное, не снисходительное, а простое... по-моему, даже без всякой надуманности или даже без размышления – просто факт. Что еще интересно, Леша довольно-таки взрослый уже юноша, как-никак одинадцатиклассник, пишет, используя такие детские выражения: “топаю пешком”. В то же время именно такие выражения раскрывают нам Лешино творчество, да и Лешину сущность.
Потом мы увидим еще одно стихотворение о городе – “Город спит в моем сне”. Это стихотворение больше похоже на какую-то сказку. Вначале совсем детскую, но и улыбчиво-задумчивую:

“Спящий город мне приснился:
Нету в нем людей.
Ни собак, ни птиц, ни кошек,
Ни других зверей”.

Такая немножко убаюкивающая и с детства знакомая мелодия, не правда ли?
Но вот вплетаются другие нотки – “этот город под землею спит уже давно”. И нет уже детской сказки, а мечты... Мечты, пожалуй, любого ребенка, или подростка. Мечта о чуде, мечта об открытии, мечта о тайне. А какая тайна может быть лучше старинной? Взгляд уже более реальный, чем просто сказка:

“Откопаю древний город,
разбужу его...”

И опять в реальность вплетается поэтичность и мечта: откопать город можно, если стать археологом, а вот “разбудить” старый город – опять вселить в него жизнь, такое под силу только поэту.
Что еще удивительного в этом стихотворении? Всмотримся внимательно в название – “Город спит в моем сне”, то есть и автор спит, и город спит. Но город спит, возможно, лишь в его сне, а наяву – может быть, он еще живет? Или его вообще нет наяву? Во сне – все возможно. И во сне каждый строит свой город... Кто-то для того, чтоб разрушить, а кто-то чтобы там жить...
Другое стихотворение Леши – “Осень на Столбах”. И здесь мы видим уже не выдуманный город, не мечту, а вполне реальное и, пожалуй, самое красивое место Красноярска – Столбы. Первые две строчки, по-моему, явно перекликаются с Пушкиным:

“Мороз и солнце;
День чудесный!”,