Ренат БЕККИН

ВЕРООТСТУПНИК

Быль

Все началось с того, что матушка Евдокия отлучила отца Сергия от ложа и от стола.
– Я венчалася с одним человеком, а теперича передо мною совсем другой! А-а-а! Поганый ты! Бесами одержимый! – кричала попадья, не жалея голоса.
– Да ведь жена же ты мне перед Богом... – попытался было возразить отец Сергий.
– Ты Бога-то не поминай, старый черт! Осрамил ты нас, батюшка, на весь свет Божий осрами-и-ил! – продолжала громогласить матушка Евдокия, пока, наконец, крестясь и причитая, не выскочила из избы. Несмотря на свой заслуживающий снисхождения возраст, попадья представлялась некоторым обитателям деревни весьма интересной женщиной: седина пока не особенно мешала ей быть довольной собой, а кожа матушки Евдокии наверняка вызвала бы зависть у ее городских ровесниц. Едва заметные морщины нисколько не вредили ее полной, часто улыбчивой физиономии.
Но в последнее время на лице матушки Евдокии уже невозможно было распознать улыбку. Поначалу она, как и другие обитатели деревни, не сразу поняла, что имел в виду ее супруг, когда на приходском собрании сообщил всем о принятии им ислама или, как говорили в деревне, – мусульманства. “Не иначе, как употребил батюшка лишнего или телевизору насмотрелся”, – поговаривали, посмеиваясь, деревенские шутники. То, что отец Сергий и не думал чудить, пояснил прибывший в деревню в срочном порядке из соседнего Фарисеева благочинный1 – отец Савелий.
На следующий день после горячего выступления отца Савелия, насмешливое отношение к странному поступку отца Сергия у жителей деревни улетучилось. Каждый теперь стремился любым доступным способом выказать отцу Сергию свое пренебрежение. Бабы, завидев его, крестились, шепотом произнося бранные слова, если были одни, и громко, если находились при своих мужиках. Мужики – те тоже крестились, – и, презрительно сплевывая, искали глазами другую сторону улицы.
По настоянию матушки Евдокии отец Савелий сразу по прибытии абсолютно бескорыстно окропил их с отцом Сергием невзрачную пятиоконную избушку – старейшее здание в деревне – святой водой, уделив первостепенное внимание брачному ложу, с первых дней брака служившему местом примирения попа и попадьи. Во время данной процедуры отец Савелий несколько раз громогласно чихал, после чего неизменно осенял крестным знамением свой громадный рот и пояснял матушке Евдокии (как будто она сама этого не знала), что это бесы, обосновавшиеся у них дома за печкой, не дают ему достойно завершить святое дело.
Сам же отец Сергий, пока в его доме полным ходом велась борьба с нечистью, облачившись в футболку и джинсы, молчальником сидел на берегу Вол

1. Благочинный – священник, надзирающий за несколькими церквами. В задачи благочинного, помимо прочего, входит, забота о чистоте православия и религиозное воспитание верующих.

ги и что-то выводил в расположенном у него на колене блокнотике. Пузатый старик с большой седой бородой, в которой время от времени по невнимательности ее владельца застревали случайные веточки, листья и остатки пищи, он был бы похож на гонимого согражданами мудреца, если бы не блеск беспокойных карих глаз, какие бывают в таком возрасте разве что у некоторых южных народов. Убежав от людского презрения, отец Сергий записывал в толстый блокнотик свои мысли, настоятельно рвавшиеся на бумагу, как детишки, увидевшие первый снег. За этим занятием и застал его управившийся, наконец, не без помощи матушки Евдокии с бесовским отродьем отец Савелий.
– Что, спасать меня пришел? – улыбнулся, завидев отца Савелия, отец Сергий.
– Пришел, – отвечал, приближаясь, отец Савелий. Нескладный великан, озиравший людей своим по-слоновьи снисходительным взглядом, – таков был в двух словах отец Савелий. Его грубое лицо с огромным картофельным носом некоторые вдовушки Фарисеева не без основания считали образцом мужской красоты, сравнивая его с заморским красавцем с труднопроизносимой фамилией: Депардье.
– Напрасный труд, батюшка.
– Хорошо, – согласился отец Савелий. – Будем считать, что я здесь не ради тебя, а ради матушки Евдокии. Ради диакона, который после твоего заявления запил и так и остался в таком непотребном состоянии.
– Ну, положим, диакон и без меня пил до умопомрачения. А за матушку Евдокию не беспокойся. Она себя в обиду не даст... Эх, Петрович, садись лучше рядом. Помолчим как раньше. Помнишь?..
Они были знакомы более двадцати лет, и потому с полным правом именовали друг друга, как было заведено между ними, – по отчеству: Петрович и Андреич.
Отец Савелий несколько помедлил, потом поспешно перекрестился и сел чуть поодаль от своего бывшего коллеги и друга, словно боясь задеть его даже краем одежды.
– Эх, Петрович, – во взгляде отца Сергия виден был не укор, а скорее умиление. Так смотрят родители на своих заигравшихся в присутствии гостей чад, которым давно пришло время отправляться спать.
– Так я тебе вот что хочу сказать, – неуверенно начал отец Савелий.
– Не надо лишних слов!
– Все шутишь, Андреич! Ты о душе своей лучше подумай!
– Думал, много думал я, дорогой Петрович. Вот как раз в этом ты меня упрекнуть не можешь.
– Это не ты думал, а бесы за тебя думали и нашептывали тебе, – ободрившись, возвысил голос отец Савелий.
– Петрович, опять ты за свое! Скажи честно, чего ты от меня хочешь?
– Чтобы ты перестал валять дурака и вернулся в лоно церкви!
– Зачем?
– Затем, что пора избавиться от своих заблуждений и вернуться к истинной вере, – произнеся эти слова, отец Савелий даже приосанился.
– Вот как раз насчет истинности-то у меня, Петрович, бо-ольшие сомнения.

Скачать полный текст в формате RTF